Part One.

you're my religion, you're how I'm living

Я — ТВОЕ НАКАЗАНИЕ Мои излюбленные фандомы: реал, постап, мистика, хоррор; Роли, в которых покоряю: в последнее время играю авторскими. но в этом пункте я гибкая; из последнего Амелия это спор ради спора и вечная жажда победы, даже [особенно] если она не права. Амелия это неспокойные пальцы, громкий голос и неумение держать язык за зубами. Амелия это тридцать три несчастья по ее же вине [она никогда не признает этого] и еще парочка по воле случая. Амелия играет кайфами в русскую рулетку. Амелия Оушен доигралась до срока. И до этой сцены. Аннушка уже пролила масло, трамвай Салливан Раймонд Кокс прибудет с секунды на секунду, да по твою шею. Пока-пока, Миллс. Признайся, вы попрощались летом шестнадцатого: Салли не ждал денег обратно, ты не планировала нихера, но не попадаться кому-либо на глаза. Стоило догнаться еще парочкой таблеток и спокойно отдыхать на дне двухметровой ямы, не пришлось бы жить в сотворенном дерьме. Сейчас что есть, тем и довольствуйся, тебе не привыкать, девочка, так хер ли ты бунтуешь. Его гнев на грани физического насилия, ее — давно пересек точку невозврата. И она терпеливо ждет удара, почти как рождественское чудо; убеждает себя, что Кокс расставит все точки и акценты на свои места, подтвердит, что не зря когда-то умолчала о главном, что ей все-таки не стоило поджав хвост искать путь из дома и до трейлер парка. Ее потряхивает так, что становится все сложнее это скрыть. Хочет сделать шаг назад, но упирается пяткой в стену; что-то сказать, — но руки на челюсти и шее ставят ее в ступор. Теплые. Грубые. Возвращают туда, куда зареклась возвращаться. Все это знакомо. До оскомины, до блядской ностальгии. Салли угрожает, Амелия слушает, обоих хватает на пару часов, — Амелия срывается, Салли не терпит ее заебы, и на повтор. Зачем-то продолжает прижимать кулак — единственная ее оборона. С необъяснимым облегчением принимает сигарету из его рук, жадно затягивается [она начнет презирать себя и за эту слабость, но, пожалуйста, позже], косо щурится. Салли перекашивает гнев, свет фонаря сквозь пыльное окно — добавляет мрачного антуража. Говорит негромко, однозначно и у нее пробегает холодок по позвоночнику. Понимает, еще чуть-чуть и его перемкнет. Дожимай, Амелия. Но Амелия не может, Амелия задерживает на секунду дыхание, заталкивает слова обратно в глотку, на выдохе упускает короткое «ненавижу» стальным полушепотом. Амелию пугает та злость, с которой она познакомилась «после», но Салли ее пугает больше. Задумайся, девочка, пока сигарета вернулась к владельцу. Задумайся о том, что все это было: крики просто от нечего делать; одна сигарета на двоих посреди ссоры, ради того, чтобы выдохнуть; пересчитанные ребра и чудом уцелевшие глаза и зубы [каждый целится в свое]; редкое «доброе утро» без приписки «тварь» и поздние ночи. Все было криво, держалось на проржавевших «и так сойдет» и пойманных вертолетах. И ты знаешь, как все это закончилось. Так какого хуя, Амелия? Его рука — вниз по шее — душит сильнее, чем кажется. Оушен задыхается со второго декабря [если не раньше] от мрачных картин, подкинутых больным сознанием. Боится, что Салливан Раймонд Кокс может узнать [знай он уже сейчас, она бы здесь не стояла, она почему-то уверена]. Боится, что сама скоро окончательно свихнется. Но страх все еще перевешивает тупая злость где-то меж ребер, напоминающая о себе невралгией. Злость помогает ей не разжимать челюсти, не выдыхать, не рыдать сутками в углу [Брэдшоу твердила, что она должна, будь она нормальной], зализывая раны. Ты изменился, Салли. Она видит. И не знает, как реагировать. Ей, блять, нужно было хоть что-то искреннее от тебя, а здесь лишь ты и твоя заебанность. Прошлая шмара была хотя бы симпатичной. Медленно разжимает кулак, тянет пальцы к сигарете возле губ, ждет еще секунду. — Чтоб ты шею там свернул, — холодно, серо, все также сквозь зубы. Глаза в глаза, не моргая. Дрожащие пальцы к губам. Рваная затяжка. Уголек сигареты о его ладонь на ее ключицах. Избранные внешности:  segovia amil // deborah ann woll // alycia debnam-carey // taylor kinney // jake gyllenhaal // others. Любимые характеры: глубокие, страдающие, деспотичные. все те, что пробивают на бешеные эмоции; Что хочу видеть в своих партнерах по игре: не пинай, да не пинаем будешь; возлюби соигрока своего, не ври ему, чти и прощай ему редкие опечатки; готовься придумывать и обсуждать и не останешься ты брошенным. алюминь; Что я думаю о кроссполе: боже, храни кросспол; Другое лично обо мне: кусаюсь, не высыпаюсь, иногда (нет) тяну с постами, проебываюсь на работе/учебе, но всегда выхожу на связь. я твой гарфилд, так что люби, корми и никогда не бросай (а я раскидаю шерсть по дому и отберу пульт от телевизора); Связь со мной: https://vk.com/milady_m