Part One.

Я просто верю в то, что рушить догмы - лучший способ не стареть.

Я - ИГРОК Мои излюбленные фандомы: авторская мистика и фэнтези (как в разрезе стандартного ведьмы/вампиры/оборотни, так и городские легенды), реальная жизнь (в разрезе драмы всегда, в части криминала особенно), дневники вампира, американская история ужасов, постапокалипсис, утопия, страшные сказки, игра престолов, черные паруса, сверхъестественное, острые козырьки, табу, способности и черт его еще знает, что мне может придти на ум.  Роли, в которых покоряю: Кэтрин Пирс, Елена Гилберт, Дейенерис Таргариен, а вообще у меня куда больше авторских персонажей, поскольку сюжеты люблю разноплановые и уломать меня можно почти на любой типаж. Кэтрин Пирс Жизнь – забавная штука. Не в том, конечно, смысле, что постоянно доставляет шутливое удовольствие, нет. Скорее она сама любительница пошутить и подстроить человеку неприятности, из которых порою не так уж и просто выпутаться. Говорят, что все преграды, встречающиеся у нас на пути, нам по плечу и нет непосильной ноши в этой жизни. Любых наказаний мы достойны и все испытания способны пройти, как бы они ни казались нам тяжелы.      Что ж, скажите об этом Кэтрин Пирс, по уши увязшей в череде неудач и проблем. Вся ее бессмертная жизнь, отлаженная и поставленная на строгие рельсы, посыпалась, как замок, выстроенный на прибрежном песке. Кирпичик за кирпичиком картинка безупречно сильной и независимой вампирши распадалась, отслаиваясь целыми пластами, покуда не осталось уже больше ничего, что могло бы разрушиться. Теперь настала очередь самой Петровой, ее сущности, ее внешности, ее собственной жизни, за которую она так отчаянно цеплялась на протяжении пяти долгих столетий.      Подумать только, но ее снова сковала  давняя подруга-старость, из рук которой беглянка столь дерзко  ускользнула, спасаясь от Никлауса. Один за другим, ее посещали давние враги – первозданные, непобедимые и бессмертные:  старость, вечность, смерть и наконец, приятель, Ад. Так близко они еще не подступали никогда, и Катерина каждую секунду ощущала почти физическое их присутствие, когда они все вместе сдавливали кольцо все уже, уже и уже, медленно и в то же время чересчур стремительно подбираясь к ее горлу.      Эти пугающе мерзкие ощущения были едва ли не единственными ее спутниками большую часть времени с тех пор, как лекарство обожгло ей грудную клетку и испепелило остатки души. Обозленная и напуганная, ослабленная Петрова была теперь больше тенью себя прошлой, отдаленно напоминая себя прежнюю. Всеми преданная и забытая, да и не рвущаяся к общению, девушка отстранилась от мира, поступив с ним также, как и он поступил с нею. Бывшая вампирша с подачи дорогой дочурки (ох уж и не вовремя нашедшейся) заперлась в одном из аккуратных домов Мистик Фоллс, раздумывая над сложившейся ситуацией.      Уж чего-чего, а времени у Катерины теперь было не много, но достаточно для того, чтобы взвесить все «за» и «против», а также пережить все стадии смирения с собственной немощью: от отрицания до признания и уверенности в том, что так просто она не сдастся. Пока Петрова младшая искала магов и колдунов, а также общалась со странниками, которые, как она была уверена, могли бы как-то помочь, Кэтрин налегала на здоровое питание, спорт и судорожно перебирала возможности. Она уже разослала пару весточек тем, в ком хоть как-то оставалась уверенной, однако, данное мероприятие не было безопасным, ведь помимо врагов в Мистик Фоллс, у девушки еще оставалось достаточное количество неприятелей и в других уголках света, что были бы счастливы узнать, что она при смерти и крайне уязвима.       По сути теперь оставалось только ждать. Правда, именно это Петровой и давалось на данный момент хуже всего. Дом наполнялся громогласными звуками классической музыки ,и мисс Пирс, стараясь заглушить горечь собственных мыслей, в полнейшем одиночестве и коротком шелковом халате, пританцовывая кружилась по широкому холлу, не обращая внимания на то, что бурбон из ее стакана при этом брызжет во все стороны. Она еще не была пьяна, но находилась в том состоянии, когда расслабленное тело тянет за собою разум и дает ему возможность сбросить с себя груз отчаяния и забот.      Внезапный звонок в дверь Катерину не отвлек, и она вообще не сразу осознала, что может быть кому-то необходима.  Приглушив Баха, девушка неспешно и настороженно подошла к двери, приоткрыв ее далеко не мгновенно. На пороге она обнаружила доисторическую ведьму-психичку, как ее здесь все окрестили, и, признаться, порядком напряглась. Конечно, не открывать дверь ей было бы попросту глупо, поскольку едва ли Кетсию бы остановила сухая древесина. Да и судя по тому, что дверь не была вынесена с петель сразу, оставался крохотный шанс на то, что конфликта может и не состояться.      Собственно, Кэтрин не успела что-то сказать, поскольку Кетсия уже бесцеремонно втиснулась в дом и по-хозяйски, вальяжно устроилась в гостиной, тут же принявшись уплетать какое-то яблоко. За всем этим Пирс наблюдала молча, и настроена она была весьма скептически.      - Может лучше бурбон? – сухо предложила в ответ шатенка, поболтав стакан в руке. Перспектива уплетать фрукты ее не радовала совершенно, хоть они и были бы полезней в ее то ситуации. Было в поведении ведьмы что-то раздражающе вызывающее и, думается, это были многочисленные тузы, некоторые из которых были припрятаны в рукавах, а другие, напротив, демонстрировались ею в открытую. Играющая на руку Кетсии самоуверенность когда-то была присуща и Кэтрин. Теперь же ей было неуютно в виде простого человека, который мало что мог противопоставить  сверхъестественному в этом мире.      Кетсия не стала долго тянуть и начала разговор довольно просто – с подколов и издевок. Чего она хотела этим добиться, Петрова не знала, но вестись на провокации не собиралась. Она спокойно прошла к столику, на котором громоздилась престранная корзина с фруктами и потянулась к стоящей рядом бутылке и еще одному стакану. Забав поднос с алкогольной атрибутикой, девушка отошла в сторону, к бару, чтобы наполнить стаканы льдом и разлить горячительный напиток. Параллельно она не забывала присматривать за незваной гостьей, общение с которой не очень то ее вдохновляло.      Впрочем, фраза о возвращении собственного амплуа нашла-таки отклик в сердце Кэтрин. Этого она желала более всего и, разумеется, заинтересовалась. Тем не менее сразу же демонстрировать это ей не было на руку, а посему, Пирс предпочла снова промолчать.      - Они прекрасно знают, что осталось мне не долго. Благородные герои раненых врагов не добивают, - хмыкнула бывшая вампирша, закидывая по три кубика льда на стакан виски. Шатенка прошествовала к дивану напротив Кетсии и поставила перед нею на кофейный столик стакан. Со своим же она весьма вальяжно, учитывая собственное положение, устроилась в мягких подушках, попутно не сводя внимательного взгляда с ведьмы.      Это не был дружеский визит, что вполне понятно. Да и Петрова не раз за последние несколько секунд ловила пренебрежительные и полные ненависти взгляды брюнетки, обращенные к ней. Они скользили по лицу Петровой и явно вызывали неприятные вспоминания об Амаре. Тормошись зверя не хотелось, но и любезничать повода не было. В любом случае эта сладкая беседа должна была когда-то закончиться. Так есть ли смысл затягивать? Подмоги ждать было в любом случае неоткуда.      - Итак… чем обязана? – прямо поинтересовалась Пирс, сдерживая обреченный вздох. В последнее время ей уж совсем не везло и она едва ли рассчитывала на то, что визит ведьмы может принести ей что-то хорошее. Морально Катерина уже просчитывала ходы к отступлению, коих можно было пересчитать  по пальцам одной руки. Авторский персонаж Этим странным вечером Оливия будто взглянула на Дэвида новыми глазами. Признаться честно, едва ли ее опрометчивое поведение в ресторане преследовало собою определенные и понятные ей самой цели. Скорее, это был безудержный всплеск эмоций и желание выплеснуть на кого-то столь близкого всю ту смуту, что постоянно находилась у нее внутри. Де Лаурентис и не рассчитывала на то, что из этого спектакля будет толк, не думала, что реакция Рейнольдса впервые за все время, что они знали друг друга и находились в этих отношениях, будет именно такой... адекватной, словно и с его глаз наконец спала пелена, коей их обоих чересчур заботливо укутывал Маршалл Де Лаурентис. Если бы он знал, где именно сейчас находятся его сестра и лучший друг, то, вне всякого сомнения, он был бы в бешенстве.      Маршалл был тем человеком, что привык контролировать абсолютно все и всех на своем пути, а контроль его был тотальным. Никто не станет утверждать, что его методы не эффективны в достижении поставленных целей, однако, быть частью его игры - практически неподъемная ноша. По крайней мере, для Оливии, имя которой вместе со словом "подчинение" могло стоять рядом только если там же будет употреблено слово "невозможно". Пожалуй, во многом в этом были виноваты гены ее матери, женщины, которая также никогда не отличилась кротким нравом и выводила из себя мужчин одним лишь метким словом. С Маргарет было тяжело спорить, а потому отец в конечном счете свыкся с мыслью, что его супруга всегда будет фигурировать в его делах. Делала на это, к слову, блестяще.      Вопреки логике, Оливия не хотела занять подобное же место среди мужчин клана, однако, желала, чтобы с ней и ее мнением считались, а не двигали по личной прихоти, как одну из весомых, но не очень полезных фигур на игровой доске. И если к поведению собственного брата Де Лаурентис уже успела хоть немного привыкнуть, по крайней мере настолько, чтобы не выплескивать желчь прямо на публике, то теперь ее больше всего страшила мысль, что и Дэвид в ее жизни будет таким же деспотичным руководителем, а не равным ей человеком, готовым на компромиссы и поиски совместного решения возникающих проблем. За то время, что они были вместе, он так и не открылся ей полностью. И такой вывод было легко сделать по тем чудовищным вечерам, когда он прокрадывался мимо спальни в ванную комнату, чтобы молча смыть кровь со своих рук, а затем долго сидел на балконе, не то куря, не то пропуская пару стаканов виски, о чем-то сосредоточенно, почти мучительно рассуждая, но никогда не говоря об этом ей, никогда не раскрывая душу и не обнажая мысли, будто ей было не дано ни понять, ни принять его таким, каким он всегда был в ее жизни. И дело было вовсе не в том, что он хотел побыть один, и не в том, что она спит, а он не должен мешать этому сну, нет. Причина была куда глубже, и отчего-то Оливии казалось, что их миры все еще оставались разными и до конца так и не переплелись. Это чувствовал каждый по-своему и, пожалуй, даже не отрицал.      И теперь ее руки чуть дрожали, сжимая пресловутый стакан с виски, вкус которого почти не заставлял морщиться, потому как был столь же реальным, настоящим, как и все ее мысли. Оливия вдыхала оставленный кем-то дым, наблюдая за тем, как туман превращается в призрачные фигуры на свету, и не чувствовала себя ни в золотой клетке, ни на самом дне. Она была на распутье, готовясь именно сегодня сделать выбор, к которому все давно шло. И легкое предчувствие того, что когда они выйдут отсюда под утро или быть может через час-другой, пусть даже держась за руки, как обычно, они могут оказаться уже не вместе, прочно засело в ее голове, в чертах его лица, даже в том стуке, с которым бутылка касалась прозрачного стекла стакана, в том жжении, с которым горячительный напиток стекал по горлу и распространял тепло по озябшему телу и холодным плечам. Впрочем, на дискомфорт ей было плевать. И на место тоже. Все, что сейчас волновало Оливию Де Лаурентис - это исход этой встречи.       Он говорит тихо, впервые столь вкрадчиво, так необычно, и Лив жадно глотает эти слова, впитывая каждое, пропуская их через себя, оставляя лишь саму суть, лишь то, что подсказывает ей, что делать дальше, и как выпутаться из того, во что их обоих окунули, не спросив. Если и была вещь, которую Олвиия никогда не простит своему брату, то это крах отношений по расчету, которые, видит Бог, вполне могли бы закончиться иначе, если бы начались не тогда и не так. И если сегодня их Титаник пойдет ко дну, черт, значит каждую секунду каждого дня все было зря. Абсолютно.     - Знал бы ты сколько десятков раз я задавала себе такой вопрос, - протяжно отвечает она, опуская глаза вниз, невидящим взором изучая поверхность деревянной столешницы, обводя ноготком с ровным маникюром кромку своего стакана, чтобы в следующее мгновение сжать его со странной силой и поднести к губам, - если бы не Маршалл Де Лаурентис... что было бы с моей жизнью? Кем бы я была? Где бы я была? Какие события в моей жизни остались бы прежними, а какие и вовсе бы перестали существовать? Пожалуй, он бы не обрадовался, если бы узнал, что такие мысли вообще посещают мою голову. Впрочем, было бы глупо считать, что он этого не знает, верно? Маршалл всегда на шаг впереди. Должно быть, даже на шаг впереди тебя, несмотря на то, что вы так близки.      Блондинка делает несколько внушительных глотков и прикрывает глаза, позволяя виски обдать ее грудь жаром, а мыслям выстроиться стройными рядами, а не хаотичным потоком. Это была задачка со звездочкой, вопрос, который приближает их обоих к решению, без принятия которого уже не двинуться дальше, уже не проснуться вместе в одной постели, не почувствовать запах его парфюма на своих волосах, не урвать момент, чтобы выпить кофе не из своей, а из его любимой кружки. Такие крошечные мелочи, что у них были, но которые отчего-то никто не ценил, отдавая предпочтение безупречной игре в любовь на публике. Сколько же сил они оба потратили на чужой спектакль вместо того, чтобы сохранить тот хрупкий мирок, что все-таки начинали создавать.      - Видимо, давно пора признать, что моя жизнь именно такая, какая есть и другой она просто не будет. Я никогда не вычеркну брата из нее, никогда не изменю то, что произошло, но знаешь... если подумать, не будь Маршалл в моей жизни, какова вероятность того, что ты был бы сейчас рядом? - как-то боязливо, плохо скрывая легкую дрожь, она тянет кисть к его руке и накрывает ее своею. Снова.  Как в такси. Смотрит в глаза, пытаясь уловить в них мелькающие мысли, предугадать реакцию. Подтягивается ближе, ощущая идущее от его тела тепло, и облизывает пересохшие от волнения губы.      - Кто я такая, чтобы лишать себя этого момента? - продолжает она, сжимая его ладонь сильнее, - и, наверное, если ради того, чтобы сейчас мы смогли понять друг друга... услышать... должно было случиться столько грязи, столько боли... пусть так. Я пережила бы все это снова. Избранные внешности: Скарлетт Йоханссон, Нина Добрев, Лили Коллинз, Эмилия Кларк, Элизабет Олсен, а вообще главное, чтобы внешность зашла под характер и персонажа, так что выбор часто бывает спонтанным. Любимые характеры: спектр варьируется от глубочайших стерв до девочек-одуванчиков, но я люблю раскрывать различные стороны персонажей по ходу развития сюжета, давая им вырасти вместе с событиями, которые они переживают. Что хочу видеть в своих партнерах по игре: я приемлю любое лицо и любой объем постов, сама пишу, как от первого, так и от третьего лица, посты в среднем в районе 5000-8000 символов, но умею подстраиваться. Не потяну режим игры нон-стоп, но обычно стараюсь не тянуть с ответами. Что я думаю о кроссполе: сама активно использую, есть у меня немалый опыт игры за мужских персонажей, поэтому ничего против не имею. Другое лично обо мне: Я томат. Да. К этому просто надо привыкнуть. Связь со мной: Скрытый текст: Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.